Виноградов О.И., Кузнецов А.Н. Национальный центр патологии мозгового кровообращения Национального медико-хирургического центра им. Н.И.Пирогова

В настоящее время ведущей причиной лакунарного инфаркта (ЛИ) головного мозга считается церебральная микроангиопатия на фоне артериальной гипертензии. Однако появляются данные, что эмболия в церебральные перфорантные артерии также может приводить к ЛИ. Целью настоящего исследования было определить может ли лакунарный инфаркт головного мозга развиться вследствие кардиогенной или артерио-артериальной эмболии в перфорантные артерии, а также уточнить критерии диагностики различных этиопатогенетических вариантов ЛИ. Нами было обследовано 211 больных ЛИ (97 мужчин и 114 женщин в возрасте от 38 до 84 лет). Пациенты были разделены на 2 группы: I группа — больные ЛИ без потенциальных источников церебральной эмболии — 179 пациентов (84,8%); II группа — больные ЛИ с верифицированным потенциальным источником церебральной эмболии — 32 пациента (15,2%). Проведенное исследование показало, что особенности клинической картины не позволяют судить о причине лакунарного инфаркта. Изолированная оценка факторов риска инсульта без оценки результатов лабораторно-инструментальных исследований, также не позволяет определить механизм развития ЛИ. Для больных с эмболическим генезом ЛИ характерно: наличие потенциальных источников кардиальной и артерио-артериальной эмболии; микроэмболические сигналы по данным допплеровского мониторинга церебральных артерий; выраженный неврологический дефицит; множественные лакунарные очаги в нескольких сосудистых бассейнах или несколько крупных очагов (более 15 мм) в одном сосудистом бассейне, либо сочетание лакунарных и территориальных очагов по данным МРТ в диффузионном режиме. Выполненное нами исследование подтвердило возможность эмболического генеза ЛИ. Верификация истинной причины, приведшей к фокальному церебральному повреждению, необходима для выбора адекватного метода вторичной профилактики ЛИ. Ключевые слова: лакунарный инфаркт, эмболия

Лакунарным называется ишемический инфаркт головного мозга, ограниченный территорией кровоснабжения одной из малых перфорантных артерий, расположенный в глубинных отделах полушарий или ствола головного мозга. В процессе организации лакунарного инфаркта формируется полость округлой формы, заполненная ликвором — лакуна. Доля лакунарного инфаркта (ЛИ) головного мозга среди других подтипов ишемического инсульта составляет по данным различных авторов от 13% до 37% (в среднем, около 20%) [8,10,11, 13, 19]. В 80% случаев, ЛИ протекает асимптомно [14]. Для лакунарного патогенетического подтипа ишемического инсульта характерно: 1) клиническая картина инсульта проявляется одним из традиционных «лакунарных» синдромов; 2) данные КТ/МРТ нормальные или имеются субкортикальные/стволовые повреждения диаметром менее 1,5 см [8]. Впервые термин «лакуна» употребил невролог Durand-Fardel M., который опубликовал в 1843 г. в Париже свой трактат о «размягчении» мозга, основанный на 78 патологоанатомических наблюдениях. Он писал: «В стриатуме с каждой стороны видны маленькие лакуны ..., поверхности которых связаны с очень маленькими сосудами». Он считал, что эти изменения являются следствием воспалительного процесса в головном мозге [14]. В последующем Virchow R. высказал предположение, что дебют инфаркта головного мозга связан с изменением в стенке церебральных артерий, а тромбоз артерии связан с атероматозным поражением сосудистой стенки. Он также впервые указал на возможность тромбоза сосуда вследствие атеросклеротического процесса и эмболии [2]. В 1902 году Ferrand"s J. опубликовал монографию, в которой были проанализированы данные патологоанатомического исследования 50 пациентов с постмортально верифицированными лакунами. Ferrand«s J. постулировал, что к каждой лакуне ведет центрально расположенный сосуд, который, однако, ни в одном из наблюдений не был закупорен. Он обнаружил, что просвет перфорантных артерий сужен, а стенки их утолщены, и считал, что данные изменения приводили к прижизненной окклюзии сосуда, которая нивелировалась в процессе танатогенеза. Вторым важным открытием явилось утверждение, что изменение в стенке мелких артерий могут быть не только причиной их окклюзии и развития ишемического инсульта, но и разрыва, и, как следствие, дебюта геморрагического инсульта [16]. В 1965 году Fisher C. доложил о результате 114 патологоанатомических исследований, где были верифицированы 376 церебральных лакун. Автор дал определение ЛИ: «... это маленькие глубинно расположенные в головном мозге ишемические очаги, формирующие непостоянные полости 1-15 мм в диаметре в хронической стадии». У 6 из 7 пациентов, которым проводился целенаправленный поиск, была обнаружена окклюзия питающей перфорантной артерии, причем в большинстве случаев устье данной артерии не было перекрыто атеромой. Fisher C. считал, что ведущую роль в патогенезе ЛИ играют гипертоническая болезнь и церебральный атеросклероз. Церебральная эмболия, по мнению автора, также могла быть причиной развития ЛИ, но эмбол окклюзирует не собственно перфорантные артерии, а питающие их артерии (средняя мозговая артерия, задняя мозговая артерия), перекрывая кровоток в устье. Такой механизм возникновения лакун был редким. Вопрос о возможности эмболии в пенетрирующие артерии он считал крайне дискутабельным и акцентировал внимание на то, что было недостаточно данных для того, чтобы подтвердить или опровергнуть данное заключение. На основании проведенного исследования Fisher C. сформулировал «лакунарную гипотезу», согласно которой возникновение ЛИ обусловлено окклюзией одной из перфорантных церебральных артерий и, в большинстве случаев, связано с артериальной гипертензией и церебральным атеросклерозом. Он также ввел термины «липогиалиноз» и «микроатерома» для характеристики изменений, происходящих в стенке перфорантных артерий [17]. В 1997 г были опубликованы данные клинико-патоморфологического исследования, которое провел Lammie G. Он описал 70 препаратов головного мозга с верифицированной микроангиопатией перфорантных артерий. Морфология поражения артерий была одинаковой во всех случаях: концентрическое гиалиновое утолщение стенок малых сосудов с одновременным сужением их просвета (липогиалиноз). Липогиалиноз поражал пенетрирующие артерии и характеризовался потерей архитектоники нормальной сосудистой стенки, отложением гиалина под интимой и инфильтрацией пенистыми макрофагами. В 22 случаях (31%) была обнаружена микроангиопатия, однако не было свидетельств о наличии при жизни артериальной гипертензии (АГ). Автор сделал вывод, что изменения в стенке перфорантных артерий у данных пациентов были обусловлены повышенной проницаемостью малых сосудов головного мозга вследствие почечной, печеночной и поджелудочной недостаточности, а также алкоголизма. Больший вклад в возникновение таких поражений вносил отек, а не ишемия [20]. Возможность эмболического механизма развития ЛИ в настоящее время остается дискутабельной. По мнению Donnan G, верификация лакунарного инсульта у пациента, позволяет сделать точный вывод о патофизиологическом механизме его развития и прогнозе, так как патогенез ЛИ заключается в собственно болезни малых сосудов (на месте) и, следовательно, не требуется поиска удаленного источника эмболии. Автор считает маловероятным, что эмболия из внечерепных отделов сонной артерии, ветвей аорты или сердца может привести к развитию ЛИ, и клинические мероприятия, следовательно, можно сосредоточить на профилактике факторов риска сосудистых заболеваний и реабилитации [23]. Однако не все исследователи разделяют эту точку зрения. Так, по данным Bakshi R. и соавт, при инфекционном эндокардите (ИЭ) в 50% случаев по данным МРТ головного мозга визуализируются лакунарные очаги [9]. К схожим выводам пришли и отечественные исследователи, которые доказали, что при ИЭ в большинстве случаев визуализируются мелкие (до 2 см) ишемические очаги в бассейнах концевых ветвей средних мозговых артерий или лакуны в глубинных отделах полушарий головного мозга [7]. Авторы считают, что такое ишемическое повреждение головного мозга обусловлено небольшими размерами эмболов, представляющих собой фрагменты клапанных вегетаций. Deborah R. с соавт. в 1992 г. опубликовали данные исследования 108 пациентов с лентикулостриарной локализацией ЛИ. Гипертоническая болезнь была верифицирована у 68% пациентов, сахарный диабет — у 37%, одномоментно обе нозологии присутствовали у 28% больных, одномоментно артериальная гипертензия (АГ) и сахарный диабет (СД) отсутствовали у 23%. Атеросклеротические бляшки, как возможный источник церебральной эмболии, были диагностированы у 23% пациентов, а 18% имели потенциальные кардиальные источники эмболии. Авторы пришли к выводу, что частая встречаемость эмболических источников у пациентов с ЛИ в условиях отсутствия таких факторов риска, как АГ или СД, свидетельствуют о существовании механизмов развития ЛИ, отличных от микроангиопатии [12]. Целью настоящего исследования было определить может ли лакунарный инфаркт головного мозга развиться вследствие кардиогенной или артерио-артериальной эмболии в перфорантные артерии, а также уточнить критерии диагностики различных этиопатогенетических вариантов ЛИ.

Материал и методы:

Нами было обследовано 211 больных лакунарным ишемическим инсультом, находившихся на обследовании и лечении в Пироговском Центре в период с 2003 по 2008 гг. Среди обследованных больных было 97 мужчин и 114 женщин в возрасте от 38 до 84 лет, средний возраст составил 61,2±12,2 года. Пациенты были разделены на 2 группы: I группа — больные ЛИ, у которых в результате обследования не были выявлены потенциальные источники церебральной эмболии — 179 пациентов (84,8%); II группа — больные ЛИ, у которых в результате обследования были выявлены потенциальные источники церебральной эмболии — 32 пациента (15,2%). Пациенты I группы были разделены на две подгруппы: Iа — больные ЛИ с длительным анамнезом гипертонической болезни — 99 пациентов; Iб — больные ЛИ с грубым атеросклеротическим поражением церебральных артерий или дислипидемией — 80 пациентов. Iа группа была условно названа как группа пациентов ЛИ вследствие гипертонической микроангиопатии, Iб группа — вследствие атеросклеротической микроангиопатии, II группа — пациенты с эмболическим генезом ЛИ. Группы были равнозначны по возрасту, процентному соотношению мужчин и женщин. У всех больных клиническая картина была представлена одним из лакунарных синдромов. Всем пациентам выполнялось:

  1. оценка факторов риска развития инсульта;
  2. компьютерная томография головного мозга («Somatom Sensation 4», Siemens, Германия);
  3. магнитно-резонансная томография головного мозга («Giroscan Intera Nova», Philips, Голландия);
  4. трансторакальная или трансэзоаагеальная эхокардиография («Vivid 7», General Electric, США);
  5. дуплексное сканирование («Vivid 7», General Electric, США) или селективная ангиография («Infinix CS-1», Toshiba, Япония) брахиоцефальных и церебральных артерий;
  6. транскраниальная допплерография с билатеральной локацией средних мозговых артерий в течение 60 мин и детекцией микроэмболических сигналов («Sonomed-300», Спектромед, Россия);
  7. лабораторная диагностика биохимических показателей крови («Olympus 640», Olympus, Япония) и свёртывающей системы крови («BCT DADE», Behring, Германия);
  8. оценка тяжести неврологического дефицита по шкале NIHSS.
Результаты

Лакунарный инфаркт головного мозга у всех пациентов клинически манифестировал одним из классических лакунарных синдромов. Наиболее часто встречался «чисто двигательный инсульт»: в I группе — у 106 пациентов (59,2%), во II — у 20 пациентов (62,5%), статистически значимые различия в инцидентности изолированного гемипареза между группами отсутствовали (р>0,05). Синдромы дизартрии с неловкостью руки, сенсорно-моторный инсульт, атактический гемипарез, чисто чувствительный инсульт встречались реже, и по частоте встречаемости также не обнаружили статистически значимых различий между группами. Тяжесть неврологического дефицита в остром периоде инсульта оценивалась по шкале NIHSS. В дебюте заболевания выраженность неврологического дефицита была большей в группе больных ЛИ, у которых выявлены потенциальные источники церебральной эмболии (7,1±2,5 балла) по сравнению с I группой (5,6±2,4 балла), что обнаружило статистически значимые различия (р<0,05). Тяжесть неврологического дефицита через 21 день после дебюта ЛИ во II группе по сравнению с первым днем заболевания была достоверно ниже и составила 5,0±2,5 (р<0,01). В I группе выраженность неврологической симптоматики через 21 день по сравнению с первым днем инсульта также достоверно снизилась — 3,6±2,1 (р<0,01). Однако тяжесть неврологического дефицита в группе больных с верифицированными источниками церебральной эмболии через 21 день оставалась выше, чем у больных ЛИ вследствие церебральной микроангиопатии, что достигло уровня статистически значимых различий (р<0,01). Нами были изучены факторы риска развития лакунарного инсульта в обеих группах. Артериальная гипертензия чаще имела место у больных ЛИ, у которых отсутствовали потенциальные источники церебральной эмболии — 163 пациента (91,1%), по сравнению пациентами II группы — 26 пациентов (81,3%, р<0,05). Анализ инцидентности АГ в подгруппах показал, что в Iа группе она присутствовала у 99 пациентов (100,0%), что обнаружило статистически значимые различия с I б подгруппой — 64 пациента (80,0%, р<0,01) и группой больных с верифицированными потенциальными источниками церебральной эмболии ЛИ — 26 пациентов (81, 3%, р<0,01). Сахарный диабет в I группе был диагностирован у 37 пациентов (20,6%), в группе пациентов с ЛИ и эмболическими источниками — у 12 пациентов (37,5%), что обнаружило статистически значимые различия (р<0,01). Анализ в подгруппах показал, что СД в Iа группе имел место у 13 пациентов (13,1%), в Iб группе — у 24 пациентов (30,0%, р<0,01). У пациентов с ЛИ вследствие гипертонической микроангиопатии СД встречался достоверно реже, чем у больных с эмболическим генезом ЛИ (р<0,01). Инцидентность СД у больных ЛИ вследствие атеросклеротической микроангиопатии была сопоставима с пациентами II группы (р>0,05). Повышенное содержание холестерина или липопротеидов низкой плотности в I группе было обнаружено у 118 больных (65,9%), во II группе — у 28 больных (87,5%), что обнаружило статистически значимые различия (р<0,05). Анализ в подгруппах показал, что дислипидемия имела место у 43 пациентов (49,5%) в группе больных ЛИ с гипертонической микроангиопатией и у 75 пациентов (93,8%) в группе больных с атеросклеротической микроангиопатией, причем значимость различий была достоверна (р<0,01). У пациентов с ЛИ вследствие гипертонической микроангиопатии дислипидемия встречалась значительно реже, чем у больных с эмболическим генезом ЛИ (р<0,01). У больных ЛИ вследствие атеросклеротической микроангиопатии частота встречаемости дислипидемии была сопоставима с пациентами II группы (р>0,05). Частота встречаемости АГ, СД и дислипидемии в группах больных ЛИ представлена в таблице 1. Различий между группами по таким факторам риска, как курение, злоупотребление алкоголем, ожирение и низкая физическая активность не было обнаружено. Гемодинамически значимое атеросклеротическое поражение брахиоцефальных артерий (стеноз >50%) верифицировано у 42 больных ЛИ, в подгруппе больных с атеросклеротической микроангиопатией — у 28 пациентов (38,9%), в группе больных с эмболическим генезом ЛИ — у 14 (46,7%), причем различия не достигли уровня статистической значимости (р>0,05). Необходимо отметить, что в Iб подгруппе у 6 пациентов (8,3%) обнаружена окклюзия сонной артерии, а у оставшихся 22 пациентов стеноз каротидной артерии был расположен контралатерально аффектированному бассейну. Во II группе стенозирующее поражение сонных артерий у всех больных было расположено ипсилатерально пораженному полушарию. В подгруппе больных ЛИ вследствие гипертонической микроангиопатии не наблюдалось грубого стено-окклюзирующего поражения церебральных артерий. Потенциальные кардиальные источники церебральной эмболии были выявлены у 18 пациентов. С наибольшей инцидентностью встречались следующие донорские источники эмболов: ушко левого предсердия (при мерцательной аритмии), фокальная или локальная патология движения стенки миокарда, аневризма левого желудочка, поражение митрального или аортального клапанов сердца. Все источники кадиогенной эмболии были верифицированы у больных II группы. Микроэмболические сигналы при билатеральном допплеровском мониторинге средних мозговых артерий были обнаружены у 32 больных с лакунарным патогенетическим подтипом ишемического инсульта (рис. 1). В группе больных с эмболическим генезом ЛИ, микроэмболы детектированы у 18 пациентов (56,3%), что было достоверно больше по сравнению с Iа подгруппой — у 2 пациентов (2,1%, р<0,001) и Iб подгруппой — у 12 пациентов (15,0%, р<0,01). По данным диффузионной МРТ единичный маленький (до 15 мм) лакунарный очаг, либо отсутствие изменений было диагностировано у 137 пациентов (64,9%) (рис. 2). Среди них превалировали больные ЛИ вследствие гипертонической микроангиопатии — 84 пациента (84,9%) и атеросклеротической микроангиопатии — 53 пациента (66,3%), причем различия между группами не были значимыми (р>0,05). Соответствующие изменения МРТ-сигнала отсутствовали в группе с эмболическим генезом ЛИ. По данным диффузионной МРТ большой (более 15 мм) или несколько мелких очагов в одном сосудистом бассейне верифицированы у 39 пациентов (18,5%): в группе больных с эмболическим генезом ЛИ — у 8 пациентов (25,0%), и в подгруппе больных с атеросклеротической микроангиопатией — у 18 пациентов (22,5%), причем различия не были значимыми (р>0,05). В подгруппе больных ЛИ вследствие гипертонической микроангиопатии только у 13 пациентов (13,1%) верифицированы указанные выше изменения, что достигло уровня статистически значимых различий со II группой (р<0,05). По данным диффузионной МРТ множественные очаги в нескольких сосудистых бассейнах или несколько крупных очагов (более 15 мм) в одном сосудистом бассейне были обнаружены у 35 пациентов (16,6%) (рис. 3). Среди них превалировали больные ЛИ эмболического генеза — 24 пациента (75,0%), что имело значимые различия как с подгруппой больных ЛИ вследствие гипертонической микроангиопатии — 2 пациента (2,1%, р<0,0001), так и с подгруппой больных ЛИ вследствие атеросклеротической микроангиопатии — 9 пациентов (11,2%, р<0,0001). Необходимо отметить, что в Iб подгруппе множественные очаги поражения встречались статистически значимо чаще, чем в Iа подгруппе (р<0,01). Результаты исследования МРТ головного мозга в диффузионном режиме в группах больных ЛИ представлены в таблице 2.

Обсуждение

В настоящее время не вызывает сомнений, что именно микроангиопатия перфорантных артерий является ведущей причиной развития ЛИ. В нашем исследовании удельный вес больных, у которых лакунарный инфаркт развился вследствие «болезни малых сосудов» составил 84,8%. Однако оставалось неясным можно ли на основании рутинного лабораторно-инструментального обследования прижизненно верифицировать тип поражения перфорантной артерии — липогиалиноз (замещение мышечной и эластической мембран коллагеном и генерализованное субинтимальное отложение коллагена) на фоне АГ [17] или микроатероматоз вследствие генерализованного атеросклеротического процесса [5]. Этот вопрос имеет существенное значение для выбора режима вторичной профилактики инсульта. Проведенное нами исследование показало, что особенности клинической картины не позволяют судить о причине, которая привела к лакунарному инсульту. С одинаковой частотой «классические» лакунарные синдромы встречались во всех группах обследованных больных. Изолированная оценка факторов риска инсульта без оценки результатов лабораторно-инструментальных исследований также не позволяет определить механизм развития ЛИ. С разной частотой все факторы риска встречались в изучаемых группах больных ЛИ. Для пациентов с гипертонической микроангиопатией было характерно наличие АГ в анамнезе и не характерно присутствие СД и дислипидемии, для пациентов с атеросклеротической микроангиопатией — наличие дислипидемии и СД. Полученные нами данные свидетельствуют о том, что верификация лакунарного патогенетического подтипа ишемического инсульта требует проведения тщательного обследования больного для лучшего понимания этиопатогенеза ЛИ и назначения адекватных режимов вторичной профилактики. В нашем исследовании гипертоническая микроангиопатия была обнаружена у 46,9% обследованных больных ЛИ. Для пациентов с гипертонической микроангиопатией было характерно отсутствие стено-окклюзирующего атеросклеротического поражения брахиоцефальных артерий, что соответствует данным, полученным отечественными исследователями [5]. Так же для таких пациентов не характерно наличие микроэмболических сигналов по данным допплеровского мониторинга церебральных артерий. Так как липогиалиноз поражает в основном мелкие пенетрирующие церебральные артерии (40-200 мкм), при выполнении МРТ головного мозга в диффузионном режиме у пациентов с гипертонической микроангиопатией наиболее часто встречалось поражение в виде единичного малого (до 15 мм) лакунарного очага, или какие-либо изменения отсутствовали. Таким образом, можно предложить следующие критерии гипертонической микроангиопатии у больных ЛИ: длительный анамнез гипертонической болезни; отсутствие потенциальных источников кардиальной или артерио-артериальной эмболии; отсутствие микроэмболических сигналов по данным допплеровского мониторинга церебральных артерий; единичный малый (до 15 м) лакунарный очаг, либо отсутствие изменений по данным МРТ в диффузионном режиме. В целях вторичной профилактики повторных острых сосудистых событий у данной категории больных необходимо акцентировать внимание на подборе антигипертензивной и антиагрегантной терапии, а также на методах немедикаментозной коррекции артериального давления (отказ от курения, нормализация массы тела, снижение количества потребления алкогольных напитков, адекватное увеличение физических нагрузок, снижение количества потребления поваренной соли). Атеросклеротическая микроангиопатия в нашем исследовании была верифицирована у 37,9% обследованных больных ЛИ. Для пациентов с микроатероматозом было характерно наличие атеросклеротического поражения церебральных артерий. Однако, микроэмболические сигналы по данным допплерографического мониторинга встречались значительно реже, чем у пациентов с эмболическим генезом ЛИ. Для данной категории больных было характерно повышенное содержание холестерина и липопротеидов низкой плотности, а также сахарного диабета. Так как микроатероматоз поражает более крупные пенетрирующие церебральные артерии (200-900 мкм), при выполнении МРТ головного мозга в диффузионном режиме у пациентов с атеросклеротической микроангиопатией чаще, чем больных ЛИ вследствие гипертонической микроангиопатии встречалось поражение в виде большого (более 15 мм) лакунарного очага, либо одного или нескольких мелких (до 15 мм) очагов. Можно предложить следующие критерии атеросклеротической микроангиопатии у больных ЛИ: повышенное содержание холестерина и липопротеидов низкой плотности; наличие сахарного диабета; атеросклеротическое поражение церебральных артерий; визуализация по данным МРТ в диффузионном режиме большого (более 15 мм), либо одного или нескольких мелких (до 15 мм) лакунарных очагов. В целях вторичной профилактики повторных острых сосудистых событий у данной категории больных необходимо акцентировать внимание на подборе антиагрегантной и гиполипидемической терапии, а также на соблюдении диеты с ограничением приема животных жиров. Большинство исследователей сообщают о невозможности либо казуистичности эмболического механизма развития ЛИ. Однако нейрорадиологические исследования у больных инфекционным эндокардитом показали наличие у данных больных лакунарных инсультов при отсутствии таких факторов риска, как АГ, СД и дислипидемия [7,9]. Логично предположить, что у данных больных перфорантные артерии были оклюзированы эмболами небольших размеров, которые представляли собой фрагменты клапанных вегетаций. Возможен ли данный механизм развития ЛИ у пациентов, у которых присутствуют сосудистые факторы риска? Если возможен, то какие критерии позволят верифицировать эмболический механизм развития ЛИ? Ответив на эти вопросы можно оптимизировать режимы вторичной профилактики инсульта. В нашем исследовании эмболический генез ЛИ был верифицирован у 15,4% из общей группы обследованных больных. Для пациентов с эмболическим генезом ЛИ было характерно наличие потенциальных источников кардиальной и артерио-артериальной эмболии и микроэмболических сигналов по данным допплеровского мониторинга церебральных артерий. Также у этих пациентов по данным диффузионной МРТ значимо чаще встречались множественные лакунарные очаги в нескольких сосудистых бассейнах или несколько крупных очагов (более 15 мм) в одном сосудистом бассейне, либо сочетание лакунарных и территориальных очагов. Обращает на себя внимание, что тяжесть неврологического дефицита у больных с эмболическим генезом ЛИ была достоверно выше. Мы объясняем это тем, что пассаж эмболического материала происходит в крупные (400-900 мкм) перфорантные артерии, которые отходят от средней мозговой артерии под более тупым углом. Мелкие же перфорантные артерии (40-400мкм), отходят от СМА практически под прямым углом, вследствие чего попадание эмболов в них затруднено. Так как перфорантные артерии не имеют коллатералей, окклюзия крупной артерии вызывает некроз относительно большого объема вещества головного мозга, что и объясняет большую тяжесть неврологического дефицита [7]. Исследование показало, что эмболия из кардиального или артериального источников в малые перфорирующие артерии может являться независимым механизмом развития ЛИ. Можно предложить следующие критерии эмболического генеза ЛИ: наличие потенциальных источников кардиальной и артерио-артериальной эмболии; микроэмболические сигналы по данным допплеровского мониторинга церебральных артерий; выраженный неврологический дефицит; множественные лакунарные очаги в нескольких сосудистых бассейнах или несколько крупных очагов (более 15 мм) в одном сосудистом бассейне, либо сочетание лакунарных и территориальных очагов по данным МРТ в диффузионном режиме. Опираясь на существующие в настоящее время рекомендации по вторичной профилактике ишемического инсульта [3, 18, 21], мы считаем целесообразным у больных ЛИ эмболического генеза придерживаться следующей лечебной тактики. Пациентам с ЛИ на фоне мерцательной аритмии или при наличии искусственных клапанов сердца необходимо назначение пероральных антикоагулянтов под контролем уровня международного нормализованного отношения. У больных инфекционным эндокардитом — оперативное вмешательство для санации очага инфекции и проведение антибиотикотерапии. У больных ЛИ и атеросклеротическим поражением каротидных артерий тактика лечения должна быть выбрана в зависимости от степени стеноза. Пациентам с симптомным стенозом сонной артерии >=70% показана каротидная эндартеректомия или баллонная ангиопластика со стентированием с последующим назначением антиагрегантной терапии. Пациентам с симптомным стенозом сонной артерии от 50% до 70% необходимо назначение антиагрегантной терапии, а решение вопроса об оперативной тактике лечения должно приниматься с учетом дополнительных факторов (мужской пол, возраст, выраженность неврологического дефицита). Больным ЛИ со стенозом сонной артерии <50% оперативное лечение не показано и должна проводиться консервативная терапия антиагрегантами и статинами. Необходимо отметить, что различные механизмы повреждения перфорантных артерий могут сосуществовать. Так у пациента с генерализованным атеросклерозом и длительным анамнезом гипертонической болезни в перфорирующих артериях может развиваться и липогиалиноз, и микроатероматоз. В то же время у пациента со стенозирующим поражением брахиоцефальных артерий, ЛИ может наступить как в следствие артерио-артериальной эмболии, так и вследствие прогрессирования микроатероматозного повреждения перфорантной артерии. Однако мы считаем необходимым и возможным определение ведущего этиопатогенетического механизма развития ЛИ. Таким образом, выполненное нами исследование подтвердило возможность эмболического генеза ЛИ. Верификация истинной причины, приведшей к фокальному церебральному повреждению, необходима для выбора адекватного метода вторичной профилактики ЛИ.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
  1. Верещагин Н.В., Моргунов В.А., Гулевская Т.С. Патология головного мозга при атеросклерозе и артериальной гипертонии. — М.: Медицина. — 1997.
  2. Ворлоу Ч.П., Деннис М.С., Ван Гейн Ж, и др. Инсульт: Практическое руководство для ведения больных. — СПб.: Политехника, 1998. — 629 с.
  3. Е.И. Гусев, А.Н. Коновалова, А.Б. Гехт. Клинические рекомендации. Неврология и нейрохирургия — М.: ГЭОТАР-Медия, 2007. — 368 с.
  4. Джибладзе Д.Н. Основные неврологические синдромы при закупорке экстракраниального отдела сонной артерии и механизм их возникновения. //Ж. невропатол. и психиатр. им. С.С. Корсакова. — 1986. — № 1. — С.19-23.
  5. Максимова М.Ю. Малые глубинные (лакунарные) инфаркты головного мозга при артериальной гипертонии и атеросклерозе: Автореф. дис. ... доктор мед. наук. — М., 2002. — 50 с.
  6. Пирадов М.А., Верещагин Н.В., Лунев Д.К. и др. Гемодинамические факторы риска повторных инфарктов мозга у больных с закупоркой ВСА. //Ж. невропатологии и психиатрии им. С.С. Корсакова. — 1986. — № 1. — С.11-14.
  7. Шевченко Ю.Л., Одинак М.М., Кузнецов А.Н., Ерофеев А.А. Кардиогенный и ангиогенный церебральный эмболический инсульт (физиологические механизмы и клинические проявления). //М.: ГЭОТАР — Медиа, 2006. — 272с.
  8. Adams HP Jr, Bendixen BH, Kappelle LJ, Biller J, et al. Classification of subtype of acute ischemic stroke. Definitions for use in a multicenter clinical trial. TOAST. Trial of Org 10172 in Acute Stroke Treatment. Department of Neurology, University of Iowa, Iowa City 52242-1053. Stroke. 1993 Jan;24(1):35-41.
  9. Bakshi R., Wright P.D., Kinkel P.R. et al. Cranial magnetic resonance imaging findings in bacterial endocarditis: The neuroimaging spectrum of septic brain embolization demonstrated in twelve patients. //J. Neuroimaging. — 1999. —Vol.9. — P.78—84.
  10. Bamford J., Warlow C. Evolution and testing jf the lakunar hypothesis //Stroke. — 1988. Vol.19. — № 9. — P.1074 —1082.
  11. Boiten J. Lakunar stroke: a prospective clinical and radiological study. //Arch. Gerontol. Geriatr. — 1991. — № 5. — P.258—264.
  12. Deborah R. MD; Tuhrim, Stanley MD; Weinberger, Jesse M. MD; Rudolph, Steven H. MD. Mechanisms in Lacunar Infarction // Stroke. — 1992. — 23(3). Р. 325-327.
  13. Dozono K., Ishii N., Nishihara Y. et Horie A. An autopsy study of incidence of lacunes in relation to age, hypertension, and arteriolosclerosis. //Stroke. — 1991. Vol.22. — № 8. — P.993—996.
  14. Durand-Fardel M,: Traite du Ramollissement du Cerveau, Bailliere. Paris: 1843.
  15. Eskin S.G. Mcintire L.V. Hemodynamic effect on atherosclerosis and thrombosis. //Seminars In Thromb. And Haemostasis. — 1988. Vol.14. — P.170—174.
  16. Ferrand, J.: Essai sur l"hemiplegie des vieillards. Les lacunes de destintegration cerebrale. Paris Thesis, 1902.
  17. Fisher CM. Lacunes: small, deep cerebral infarcts. Neurology. 1965;15: 774–784.
  18. Guidelines for Prevention of Stroke in Patients With Stroke and Transient Ischemic Attack, 2006 // Stroke. — 2006. Vol.37. — № 2. — P.577—617.
  19. Hommel M., Besson G., Le Bas J. et al. Prospective study of lakunar infarction using magnetic resonance imaging.// Stroke. — 1990. Vol.21. — № 4. — P.546—554.
  20. Lammie GA, Brannan F, Slattery J, Warlow C. Nonhypertensive cerebral small-vessel disease. An autopsy study. Stroke 1997;28(11):2222-9.
  21. Recommendations for stroke management Update 2003 EUSI //Cerebrovasc Dis. — 2003. —Vol.16. — P.311-337.
  22. Uehara T., Tabuchi M., Mori E. Occlusive lesions of carotid and intracranial arteries in patients with symptomatic lacunar infarction — evaluation by MR angiography. //Rinsho Shinkeigaku. — 1997. —Vol.37. — № 9. — P.796—801.
  23. You R, McNeil JJ, O’Malley HM, Davis SM, Donnan GA. Risk factors for lacunar infarction syndromes. Neurology 1995; 45(8):1483-7.

Микроэмболический сигнал в правой средней мозговой артерии Рис 1. Пациент П, 52 лет.
Микроэмболический сигнал в правой средней мозговой артерии у пациента с ЛИ на фоне стеноза правой внутренней сонной артерии 80%.

Лакунарный очаг в области правого таламуса Рис 2. Пациент А., 54 лет. Лакунарный очаг в области правого таламуса по данным МРТ головного мозга в диффузионном режиме, у пациента с ЛИ на фоне артериальной гипертензии.

Множественные лакунарные очагиРис 3. Пациент П, 52 лет. Множественные лакунарные очаги в бассейне правой средней мозговой артерии по данным МРТ головного мозга в диффузионном режиме, у пациента с ЛИ на фоне стеноза правой внутренней сонной артерии 80%.

Таблица 1.
Частота встречаемости АГ, СД и дислипидемии в группах больных ЛИ

Фактор риска Гипертоническая микроангиопатия
n=99 		Атеросклеротическая микроангиопатия
n=80 		Эмболический генез
n=32
Кол-во % Кол-во % Кол-во %
ГБ 99 100,0 64 80,0% 26 81,3%
СД 13 13,1% 24 30,0% 12 37,5%
Дислипидемия 43 49,5% 75 93,8% 28 87,5%

Таблица 2.
Данные МРТ головного мозга в диффузионном режиме в группах больных ЛИ

МРТ в диффузионном режиме Гипертоническая микроангиопатия
n=99 		Атеросклеротическая микроангиопатия
n=80 		Эмболический генез
n=32
Кол-во % Кол-во % Кол-во %
Единичный маленький (до 15 мм) очаг, либо отсутствие изменений 84 84,9% 53 66,3% 0 0,0%
Большой (более 15 мм) или несколько мелких очагов в одном сосудистом бассейне 13 13,1% 18 22,5% 8 25,0%
Множественные очаги в нескольких сосудистых бассейнах или несколько крупных очагов (более 15 мм) в одном бассейне 2 2,1% 9 11,2% 24 75,0%

Кузнецов Алексей Николаевич
Виноградов Олег Иванович
Нижняя Первомайская улица, 70
Москва, Россия, 105203
Телефон: +7 499 464-03-03