На сайте информационного ресурса «Национальные проекты» опубликована статья «Важные разговоры: как лингвисты помогают нейрохирургам» о плодотворном сотрудничестве нейрохирургов Пироговского Центра и нейролингвистов Центра языка и мозга ВШЭ на операциях с пробуждением больных. Данное взаимодействие позволяет удалить опухоль в мозге, не повредив при этом функцию речи. Важнейшей составляющей таких операций является слаженная работа команды, состоящей из нейрохирурга, анестезиолога, нейрофизиолога и нейролингвиста.

Важные разговоры: как лингвисты помогают нейрохирургам

Современная медицина работает на стыке множества наук и все полученные знания направляет на создание эффективных методов лечения пациентов. Такую интеграцию научных, образовательных и производственных мощностей поддерживает и нацпроект «Наука и университеты». Примером подобного плодотворного сотрудничества может служить взаимодействие нейролингвистов и нейрохирургов на операциях с пробуждением больных. Они позволяют удалить опухоль в мозге, не повредив при этом функцию речи. Корреспонденты портала национальныепроекты.рф побывали на одной из таких операций в «Национальном медико-хирургическом центре (НМХЦ) имени Н.И. Пирогова».

Сохранить речь

Речевые зоны в мозге человека анатомически организованы примерно одинаково, тем не менее всегда есть индивидуальные различия, рассказывает директор Центра языка и мозга Высшей школы экономики (ВШЭ) Ольга Драгой. В условиях наличия патологий, в частности опухолей, эта разница становится более заметной.

«Пока опухоль растет, она отодвигает или раздвигает речевые зоны. Поэтому нейрохирургу нужно максимально точно знать, где они локализуются, для того, чтобы удалить патологию, не нанеся при этом вред речевой системе», — отмечает она.

Именно поэтому, если очаги патологии расположены в зонах, отвечающих за восприятие и порождение речи, то при проведении хирургического вмешательства по их удалению используется методика интраоперационного пробуждения пациента, когда его выводят из наркоза прямо во время операции. Для картирования (определения) речевых зон хирург стимулирует головной мозг электрическим током в тот момент, когда нейролингвист дает пациенту речевое задание. Если больной перестает выполнять тестирование или же делает ошибку, становится понятно, что хирург затронул участок мозга, ответственный за речь, в этом случае его помечают и избегают его удаления.

«Зоны в мозге, отвечающие за простые функции, например, движение, нейрохирурги давно уже научились определять во время операции и без приведения в сознание пациента, — говорит заведующий отделением нейрохирургии «НМХЦ им. Н.И. Пирогова» Андрей Зуев. — А вот что касается речи, счета, пения, игры на музыкальных инструментах, то точно локализовать зоны, отвечающие за них, у человека под наркозом невозможно».

Эта методика была придумана еще в начале ХХ века, но ее ренессанс пришелся на восьмидесятые годы прошлого столетия, когда появился интерес к пробуждению больных именно для изучения высших мозговых функций и в первую очередь речи.

заведующий отделением нейрохирургии «НМХЦ им. Н.И. Пирогова» Андрей Зуев

С тех пор был накоплен большой объем знаний и нейролингвистическая наука шагнула далеко вперед. Стало известно, что за различные аспекты речи помимо областей Вернике и Брока также отвечают и другие второстепенные зоны на коре головного мозга, а также тракты — длинные волокна, их связывающие.

Если раньше локализация опухоли в речевой зоне была противопоказанием для операции, так как в 20-40% случаев после нее у пациента мог развиться стойкий речевой дефицит, то сегодня можно с точностью до миллиметра определить зоны, которые необходимо обойти, отметил Зуев. Таким образом, негативные риски подобных операций сведены к 4-5%.

«Сегодня операции с пробуждением — это уже рутина, как в зарубежных, так и в российских клиниках», — добавил он. В частности, в «НМХЦ им. Н.И. Пирогова» таких хирургических вмешательств в сотрудничестве со специалистами Центра языка и мозга ВШЭ проводится 2-3 в неделю.

Командная работа

Важнейшей составляющей таких операций является слаженная работа команды, состоящей из нейрохирурга, анестезиолога, нейрофизиолога и нейролингвиста. Специалисты «НМХЦ им. Н.И. Пирогова» и Центра языка и мозга ВШЭ сотрудничают с 2014 года и заявляют о том, что за это время смогли выйти на очень высокий уровень. Всего по стране таких команд не так много. Например, одна из них действует в Нижнем Новгороде в Приволжском федеральном медицинском исследовательском центре также при содействии Центра языка и мозга ВШЭ.

«Нейрохирург может хорошо себе представлять, где находятся отдельные зоны и как они связаны, но без нейролингвиста не может разобраться, с помощью какого теста проверить эту зону и понять ее конкретное расположение», — говорит Зуев.

Разные аспекты речи преимущественно локализуются в разных отделах мозга, поэтому во время операции мы выбираем задания в зависимости от того, в каком из них находится опухоль.

директор Центра языка и мозга Высшей школы экономики (ВШЭ) Ольга Драгой

Именно поэтому роль нейролингвиста крайне важна. Он с помощью специалистов МРТ перед операцией составляет специальную модель мозга, чтобы ориентировочно понять, как опухоль соотносится с различными зонами. Затем за день до вмешательства он проводит с пациентом все возможные лингвистические тесты, чтобы выяснить, какие из них ему подходят больше всего для данного клинического случая. И в итоге на плечи нейролингвиста ложится вся ответственность не только по выбору конкретного задания, но и по общению с пациентом во время операции. Порой такой разговор необходимо поддерживать до нескольких часов, если очаг патологии достаточно большой, поскольку в процессе удаления опухоли только по свободной, незаученной речи пациента можно понять, все ли в порядке, и не задета ли какая-то важная языковая зона. То есть вариант просто считать или рассказывать стихи не подойдет.

В частности, на операции по удалению эпилептогенного очага, на которой удалось побывать корреспондентам портала, пациенту, молодой девушке, необходимо было выполнить два основных теста. Первый — это назвать действие, изображенное на рисунке. Например, на одной из картинок, которые демонстрировались на планшете, был изображен человек, который хочет нажать на звонок у входной двери. Вторым заданием было закончить предложение. Например, «свинья ест...».

Когда пациентка справлялась с заданием или же молчала, нейролингвист громко сообщала об этом своему коллеге, который фиксировал информацию и соотносил ее с действиями нейрохирурга на мониторе. В этот момент нейрохирург миллиметр за миллиметром продвигался по коре мозга. В результате были определены две зоны, в которые нельзя было заходить при удалении очага. Затем нейролингвист продолжила беседу с пациентом, чтобы она не засыпала, а говорила, а нейрохирург занимался картированием трактов в белом веществе, которые также нельзя было задеть при удалении.

Очень сложная задача на такой операции и у анестезиолога. По словам Зуева, именно эти специалисты в такой ситуации «постоянно находятся вне зоны комфорта». Дело в том, что сначала, во время проведения трепанации черепа, пациент находится под наркозом, а затем его нужно разбудить, причем сделать это так, чтобы он как можно быстрее смог приступить к выполнению тестов.

«Анестезиологу, когда пациент спит, проще предсказать то, как будут дальше развиваться события, и как можно на них воздействовать. А когда он просыпается, ситуация усложняется, так как больной может, например, разнервничаться и поднять себе давление или, наоборот, оставаться сонным, а это замедляет процесс операции», — отмечает Зуев.

После выполнения всех заданий пациент снова погружается в сон, и проводится завершающая часть операции. Всего по времени такое хирургическое вмешательство может занимать до десяти часов.

«Успех операции напрямую зависит от слаженной работы команды, где каждый должен понимать свою роль и выполнять ее, прислушиваясь к мнению коллег и действуя в соответствии с намеченным планом», — подчеркнул Зуев. При этом Драгой добавила, что нейролингвисты очень долго готовятся и практикуются, прежде, чем принять участие в такой операции.

Каковы итоги

В период реабилитации с пациентом также плотно работают нейролингвисты. Они проверяют, не возникло ли каких-либо проблем с речью у человека из-за того, что во время операции нейрохирургу пришлось сильно приблизиться к участкам мозга, отвечающим за эту функцию. Все пациенты обязательно предупреждаются о такой возможности заранее.

Если какие-то нарушения выявляются, то по ним ведется планомерная работа, и обычно мозгу требуется от нескольких месяцев до полугода для полного восстановления. Если же нет, то пациент может быть выписан уже через 5-7 дней.

Такие операции, помимо выполнения своей основной лечебной функции, помогают специалистам накапливать новые знания и тем самым совершенствовать работу. Например, по словам Драгой, в 2020 году совместно с коллегами из «НМХЦ им. Н.И. Пирогова» у центра вышла статья, посвященная обнаружению специфической функции одного из проводящих путей головного мозга.

«Нам удалось это открыть именно благодаря использованию методологии интраоперационного пробуждения пациента. Мы выяснили, что лобный косой пучок, который соединяет верхние и нижние лобные извилины в левом полушарии, специфически вовлечен в инициацию речи, запуск речевой программы», — поделилась она.

Согласно целям нацпроекта «Наука и университеты», Россия должна войти в первую пятерку стран, ведущих разработки в приоритетных отраслях.

Ознакомиться с полной версией статьи