Анестезиолог-реаниматолог Отделения анестезиологии-реанимации № 1 Пироговского Центра Михаил Тарасов рассказал «Комсомольской правде» о работе в «красной» зоне: о специфических сложностях и их преодолении.
Врач описал процесс привыкания к новым условиям работы, например, плохая слышимость в реанимации порой решается взаимопониманием внутри команды на невербальном уровне. Реаниматолог рассказал о важности психологического настроя для врачей и пациентов и способах защиты от выгорания.
Врач-реаниматолог, спасающий больных коронавирусом: Выкарабкается ли пациент, наполовину зависит от его настроя
Анестезиолог-реаниматолог Пироговского COVID-госпиталя Михаил Тарасов рассказал о буднях людей, работающих в «красной зоне»
На передовой линии борьбы с коронавирусом оказались врачи, именно они сейчас сутками выхаживают больных COVID-19. Что происходит в реанимационных отделениях, где люди балансируют на грани жизни и смерти? О буднях врачей, работающих в «красной зоне», рассказал на своей странице в Фейсбуке Михаил Тарасов, врач анестезиолог-реаниматолог ФГБУ «Национальный медико-хирургический центр им. Н.И. Пирогова» Минздрава России. На базе клиники сейчас работает COVID-госпиталь, где лечат пациентов с новой коронавирусной инфекцией. Михаил отвечает на вопросы пользователей социальных сетей и ведет дневник. Фрагменты мы приводим ниже.
Больше всего раздражает, когда маска потеет
— Давно вы работаете с COVID — пациентами?
— Это началось 6 апреля, уже больше месяца прошло. Сначала у нас было обучение по специфике работы, а потом — мы были первыми из врачей, кто принял пациента с COVID-19 в реанимацию. Страшно ли было? Волнение всегда есть. Просто мы в своей профессии понимаем, что, если будем паниковать, бояться чего-то, что человеку, конечно, присуще, — дело не будет делаться. Поэтому я думаю о том, чтобы приходить к пациентам в хорошем расположении духа. Настрой мой на работе такой: у нас все получится! У нас такая профессия, что риск выгорания очень высок, читал исследование американских ученых — они говорят, что 80% реаниматологов со временем теряют интерес к работе. Поэтому, если мы будем отдаваться своим эмоциям, а не дело делать, то велик риск потерять желание идти на работу, думать: поскорее бы выходные... У меня такого нет. Может быть, потому, что я молодой специалист (Михаилу 29 лет — прим. ред.). Я, если честно, очень люблю свою работу.
— Как там, на передовой, в красной зоне?
— Человек такое существо, которое адаптируется к любым условиям. Чем чаще что-то в жизни делаешь, тем больше к этому привыкаешь. Что первое страдает? Мелкая моторика пальцев. Любая манипуляция сейчас — это трое перчаток. Но и к этому начинаешь адаптироваться, искать какие-то фишки, чтобы сделать себе удобно в подходе к манипуляции, которую нужно произвести. Огромный плюс в том, что смены мы проходим вместе и коллектив становится все более сплоченным. Знаете, в какой-то момент уже становится без слов понятно, что от тебя хочет коллега. К тому же у нас за врачом закреплены медицинские сестры, то есть, мы работаем в постоянной команде. Слышно в реанимационном отделении плохо. Аппараты ИВЛ работают, кислород, высокопоточные аппараты, — в отделении реанимации очень много приборов — это все шипит, пищит. Но самый для меня раздражающий момент, это когда потеет маска. Ну это просто невозможно! Особенно, если какая-то экстренная ситуация складывается. И вот, начинаешь искать угол, как бы рассмотреть то, что нужно. Даже при банальной интубации трахеи пытаешься изогнуть как-то голову, чтобы было видно, что делаешь. Но сейчас нашли решение этой проблемы. Ко всему привыкаешь, но как это все ужасно неудобно! И когда четыре часа ты отработал (а мы работаем в течение суточного дежурства четыре — через четыре), и снимаешь костюм, то это сравнимо с тем ощущением, как будто ты вышел куда-нибудь в поле или на берег океана, и этот прекрасный чистый воздух обдувает тебя! Ощущение свободы и жизни.
Иногда пациентов надо хорошенько «подгонять»
— Перед тем, как войти в красную зону, есть ли какой-то ритуал?
— Мы выходим в смену по три, по четыре доктора сейчас, и у нас действительно сложился свой ритуал. И сначала мы придумали его с одним моим коллегой, а потом он так и перешел с нами дальше. Мы выпиваем по чашке кофе с какой-нибудь вкусной печенюшкой. Потом мы заходим к шефу, к Борису Анатольевичу Теплых (заведующий Отделением анестезиологии-реанимации № 1, — прим. ред.). Его кабинет перед самой красной зоной. Он, можно сказать, наш командир. Он нам дает вводные по каждому пациенту и говорит, что нужно сделать, если мы чего-то не знаем. Наш командир на работе постоянно находится: и в красную зону ходит, и всех пациентов наблюдает, и ведет их и в те дни, пока мы отдыхаем. Поэтому он знает об этих пациентах больше, чем мы, когда только заступаем на смену.
— Как общаться с пациентом, когда ты в маске, в костюме, в трех парах перчаток, такой весь «космонавт»? Это нагоняет на них страх?
— Пятьдесят процентов успеха в лечении — это моральный настрой пациента. Если пациент в сознании, то врач анестезиолог — реаниматолог должен действовать еще и как психолог. Пациенты — все разные, у каждого свой психотип. И вот мне нужно сделать так, чтобы пациент понял: все зависит не только от доктора, но и от него самого. Начнет ли он сам двигаться, активно возвращаться к жизни? Лечение, медицинские препараты, биоинженерия, — все это здорово, все это работает на молекулярном уровне. Но очень важен моральный настрой! Каждый раз, подходя к пациенту, ты ищешь эти психологические ключи. Бывает, он веселый, и можно пошутить с ним. Но надо понимать, когда к нему лучше не подходить. Ну, или подойти и просто сказать, что нужно сделать, и оставить его в покое. Это очень тонкая грань. А бывает, пациента надо подгонять хорошенько. Как подгонять? (Улыбается). Говорю: «Давай, давай, старайся! Родные ждут тебя! Скорее выздоравливай, чтобы увидеть своих любимых». В реанимации же как, — отделение большое, пациентов много, бывает, что и экстренная суета какая-то случается, писк аппаратуры... И другие пациенты это тоже все видят. Так что, поддерживать пациентов очень важно.
О медицинской моде
— Как пациенты различают врачей в костюмах космонавтов?
— Помню, когда у нас выписывалась первая пациентка из отделения реанимации, она сказала, что запомнила доктора по глазам. Другая пациентка потом передала восточные национальные сладости доктору, и подписала, для кого, по имени отчеству — она запомнила, как было написано на костюме. Возможно, нас еще различают по рисункам на защитных костюмах. Почему мы их делаем? Знаете, люди же любят одеваться по-разному. Вот и здесь, — у каждого свой стиль в оформлении костюмов. Мне тут недавно подарили разные шапки медицинские, но я не успел еще их надеть. Они такие классные! Одна с разноцветными птицами из Angry Birds (это популярная компьютерная игра — ред), другая в маленьких звездочках. Очень жду, когда все закончится и смогу их носить на работе.
— Чувствуют ли врачи дыхание смерти, борьбу с ней за жизнь пациента?
— Реаниматологи — не боги, не нам дано право решать, что будет с человеком, останется ли он в жизни или уйдет. Если клиническая смерть случилась, наша задача применить все возможные методы, чтобы продлить жизнь человеку. Дальше идет анализ того, какие меры были предприняты и какой они дали результат. И важно понимание, все ты сделал или не все. Да, вероятно мы видим смерть ближе, чем другие люди, просто в силу специфики нашей профессии.
— Чем запомнится пандемия коронавируса?
— Думаю, будем помнить только хорошее, негатив всегда забывается. У нас традиция, мы всем отделением поздравляем коллег с днем рождения. Устраиваем небольшие фуршеты с кофе, с чем-то вкусненьким. Собираемся в уютном зале перед входом в зону реанимации и в операционную зону. Надо сказать и о том, что мы столкнулись сейчас с огромной поддержкой людей. Например, люди узнали о дне рождения Бориса Анатольевича Теплых, руководителя нашего отделения анестезиологии-реаниматологии № 1, из постов в соцсетях и привезли большой и красивый торт. Но и в обычные непраздничные дни люди нередко по своей инициативе привозят нам еду. И даже просто когда пишут что-то хорошее в комментарии к постам, эта поддержка очень чувствуется. Всем отвечать не удается, к сожалению, просто потому, что не хватает времени. Когда выходишь с дежурства, в основном разгребаешь почту в свои дни восстановления, а у нас их два после смены.
Из записок врача
И еще несколько выдержек из блога Михаила Тарасова о закулисье профессии.
О спорт, ты жизнь!
«Наше отделение анестезиологии — реаниматологии № 1 очень спортивное подобралось, мы собрали несколько команд и готовились к эстафетному триатлону. Но эти планы были до коронавируса. Сама идея соревнования не отменена, но нужно же нам и тренироваться, поддерживать форму. Сейчас все мои тренировки проходят на дому. Понятно, что они не такие, как бы мне хотелось, но спорт в моей жизни остается и он обязателен.»
Почему я веду дневник?
«На отдыхе я читаю литературу, правда, медицинскую в основном. Выходит много статей, так что за два дня отдыха до новой смены надо понять, что появилось нового. Слава богу, есть интернет, так что и пообщаться с родственниками можно! Меня очень сильно поддерживает общение с родными и с друзьями. Иногда мы создаем конференции, чтобы в компании встретиться. Но тут есть и другая сторона. У меня очень много друзей, и знакомых много, и родственников много, и все хотят узнать: как у вас дела? А мне иногда хочется просто побыть в покое одному. Это одна из причин, почему я стал вести свой блог в соцсети: чтобы на одни и те же вопросы не отвечать постоянно.»
Самое ценное сейчас — это сон и общение с близкими
Что сейчас на самом деле нужно врачам? Я могу говорить только относительно себя и нашего центра, места, в котором я работаю. У нас все есть, у нас хватает СИЗов (средств индивидуальной защиты — ред). Условия работы комфортные даже в этих, практически военных, условиях работы. Зарплаты платят. Психологическая поддержка? Вы представьте доктора, который вышел с дежурства спустя сутки, снял, наконец, костюм. Самая главная его психологическая поддержка — это сон. Мы понимаем, что раньше мы успевали за два дня восстановиться. А вот сейчас уже восстановления не происходит. Срабатывает накопительный эффект. Усталость накопилась. Поэтому отдых нужен. Я не женат, но мои коллеги не видели семью уже больше месяца. Отправили детей и жен к родителям, или сами стали жить в гостинице. Конечно, они хотят обнимать своих родных и физическая близость любимого человека — это огромная поддержка и ресурс, которого многие врачи лишены сейчас. Что может стать заменой живому общению? Ничего. Физическое присутствие человека никак не заменить. Это же очень тонкие вещи. Всегда хочется, чтобы человек был рядом физически и да, сейчас мы этого лишены.
Оксана Нараленкова
